Как живется мужьям айтишниц? Имеют ли они такую же свободу для саморазвития и самореализации? И могут ли перестать беспокоиться о деньгах? Особенно после релокации в другую страну. Истории троих мужчин рассказывает Devby.
Сергей, 38 лет: «Я даже шучу, что я счастливчик!»
Сергей выходит на видеосвязь из переговорной офиса, где отвечает за хозяйство и благополучие. Как он сам смеется, сейчас он «крепкий хозяйственник». В Беларуси он занимался продажей техники, возил туристов в Европу, руководил культурным пространством в Минске. А сейчас они с женой и двумя детьми живут в Лодзи.
«Совершенно не комплексую по этому поводу!»
Я за женой поехал в Польшу. Сейчас жена зарабатывает вдвое больше меня, работая здесь лидом в отделе UI/UX дизайнеров. Но так было не всегда. Раньше я больше зарабатывал, когда был директором культурного пространства, а жена имела возможность учиться на курсах и развиваться. Со временем мы просто поменялись ролями. Я сидел последний год с дочкой в декрете, чтобы жена вышла работать на айтишную должность.
Я не скажу, что это идеальная ситуация для мужчины с психологической точки зрения. Но, в принципе, это скорее гендерный стереотип — я это хорошо понимаю. Давно уже с этой ролью свыкся, мне абсолютно комфортно уже.
Наоборот, я даже шучу, что я счастливчик! Шучу с другими работниками, что, мол, вот так нужно устраиваться в жизни. Найти богатую айтишницу — и все будет в шоколаде. Совершенно не комплексую по этому поводу! Все мне завидуют или ненавидят, наверное, что я весь такой устроенный.
У друзей похожая ситуация. У одного сейчас тоже жена-айтишница и зарабатывает вдвое больше. А еще один друг вообще в декрете с четырьмя детьми и в принципе ничего не зарабатывает, а жена работает репетитором, у нее уроки один за другим. И вот на нем все: кружки детей, школы, сады, готовка, уборка, весь дом.
Во времена эмансипации и феминизма это довольно частая бизнес-модель в семьях, особенно в беларусской эмигрантской среде.
И хоть я зарабатываю в два раза меньше, но у меня в три или четыре раза больше свободного времени! Даже во время работы. У меня нет звонка за звонком, нет жестких дедлайнов… Я работаю спокойно свою офисную работу: есть работа — делаешь, нет — своими делами занимаешься. И это здорово. Ты можешь отлучиться, чтобы отвезти детей к врачам, забрать из бассейна. Я обычно готовлю все ужины, по крайней мере, в рабочие дни. Делаю закупки, то есть хозяйство в основном тоже на мне. Плюс я еще и зарабатываю.
«Я не иду одним путем, раз в пять лет меняю работу»
Все мои последние работы — это про самореализацию с разных сторон. Здесь я делаю то, что хорошо умею, — отвечаю за жизнеспособность польских офисов компании, и довольно успешно, уже четыре года. Раньше это были культура и бизнес — тоже отличное сочетание, потому что я умею продать все. Я даже из купленной квартиры в Лодзи продал старую офисную мебель еще на тысячу долларов! А когда я возил туристов, это было знание и культуры, и языков, и истории Европы. Я не иду одним путем, я раз в пять лет меняю работу. Все же моя нынешняя работа в офисе — тупиковая профессия и довольно рутинная.
Сидеть полностью на шее у жены тоже не хочется. Хотя я абсолютно легко психологически могу это себе позволить, потому что уже дважды в жизни я отдыхал от предыдущей работы в течение года. Объективно такие периоды нужны людям, чтобы что-то изменить, пойти на курсы и просто отдохнуть. И даже если у нее такой будет период, это будет тяжело финансово, но я понимаю, что это иногда нужно.
Мы эмигранты. И нам особенно не приходится выбирать. В эмиграции кто первый, тот и лучший… У кого получается больше зарабатывать, тот и зарабатывает, а другой не выбирает.
Хотя я планирую это изменить: хочу поступить в университет на клиническую психологию, я еще в студенческие годы хотел перейти на психологический, но плыл по инерции. Сейчас пересмотрел, подумал и наконец понял, чем на самом деле хотел бы заниматься.
Евгений, 32 года: «Родители в один голос говорили, что я дурак»
Евгений познакомился с будущей женой на студенческом конкурсе «Студент года». Потом Евгений работал на «Азоте» и параллельно давал уроки химии, а жена прошла курсы бизнес-анализа и нашла работу в ИТ-компании. Сейчас они с двумя детьми живут в Гданьске. Во время созвона Евгений делает кофе и относит его жене, которая сегодня работает из дома.
«Мы знали, что это будет стресс для семьи»
До 2015 года я работал на двух работах, а потом перешел исключительно на репетиторство. А жена кем только не работала! И на телевидении, и в медуниверситете. Но там зарплаты были маленькие. Тогда больше зарабатывал я. А во время второго декрета жена пошла на курсы, я брал меньше уроков и сидел с детьми, переложил на себя большую часть домашних дел: стирку, уборку, готовку.
Когда я оставлял работу на «Азоте», то наши родители в один голос говорили, что я дурак, что теряю стабильную работу… А когда я уволился и набрал много часов репетиторства, начал зарабатывать больше, чем на «Азоте», то приняли мой выбор. Были и друзья с «Азота» с тем же менталитетом, с культом стабильности. Но друзья со временем меняются. Когда меняются мечты, меняются и друзья.
Мы уже давно планировали, что будем переезжать. Но 2022-й год подсказал, что пора. Жену релоцировали в Гданьск. Мы давно хотели жить на море. И вот наши мечты сбылись.
Первый год после переезда я не работал вообще. Было сложно, потому что одного заработка не хватало. Приходилось, как обычному беларусу, когда не хватает денег, сдавать доллары. Мы знали, на что идем, что это будет стресс, были подготовлены психологически.
Сейчас жена зарабатывает примерно 60%, а я 40% семейного бюджета. Она работает днем, а я провожу уроки вечером, преподаю химию детям.
Теперь денег нам хватает. В ближайшем будущем планируем покупать свое жилье уже в Польше. Путешествуем также, по Польше катаемся. Я ответственный в семье за планирование путешествий. Ищу, куда можем поехать, как спланировать логистику: добраться, переночевать, поесть, в какое место зайти.
«Мы на одной волне с женой»
Домашние дела сейчас у нас распределяются демократично: кто свободен, тот и делает. Нет такого, чтобы был какой-то контракт, в котором было бы написано, что мне делать, что — ей. Я имею время и силы, то я сделаю. Как я заболел, например, то жена может сделать.
Мы на одной волне с женой, потому что когда переезжаешь и нет поддержки от родителей, то нужно поддерживать друг друга. Без этого тут, знаю, многие расходятся во взглядах, а затем и вовсе расходятся.
Я параллельно занимаюсь стендапом, и любые семейные недопонимания — не повод для ссоры или обиды, а повод написать новый текст для выступления. Правда, пока за это я еще денег не получаю. У меня много монологов про семейные отношения и про детей. Там не только образ учителя химии, но еще и уставшего отца. Иногда шучу, что жена у меня очень тревожная. Она беспокоится о будущем и о прошлом, о том, что в инсте увидела и что сама сделала не так. Она очень много работает, а потом уставшая садится в кресло и залипает на час-два в рилсах. Там насмотрится, наберет в голову и начинает бояться будущего. Я более спокойный, стараюсь с шуткой, с юмором подходить к жизни. Вытаскиваю ее понемногу из депрессии.
Чувствую и на себе тяжесть ответственности. Поэтому я в стендапе развиваю свои проекты, налаживаю связи, может, это принесет какой-то результат. Еще рассматриваю идею своего бизнеса. Жена меня поддерживает в этом вопросе. Но и она может пойти в другую сферу, сменить профессию, тогда я буду больше работать.
Главное, чтобы был баланс. Чтобы кого-то хватало на деньги, кого-то хватало на детей. Чтобы дети также не были обделены вниманием, без родителей, без бабушек и дедушек.
Константин, 44 года: «Я стал терять веру в себя, но жена в меня верит»
Константин еще студентом увлекся творчеством и начал писать рассказы, юмористические тексты и пьесы. Даже сдал было уже книгу в издательство, но она так и не вышла. Ушел в журналистику, связанную с компьютерными играми, но после 2022 года все изменилось. Разговариваем мы в варшавском ресторане, где Константин заказывает салат и хачапури по-мегрельски с собой, чтобы поужинать вместе с женой.
«Мне повезло, что жена хорошо зарабатывает»
Мы познакомились в Tinder. Тогда она была лидом арт-отдела в беларусской ИT-компании, а я занимался организацией телевещания Европейских игр. До этого я еще работал в Wargaming в видеоотделе, а также на телеканале, посвященном компьютерным играм. Занимался сценариями для сериалов и передач. Ну и что-то для себя всегда писал.
Но в 2022 году у меня все оборвалось из-за войны, потому что одна работа была связана с компанией, которая взаимодействовала с государством, и я уже не хотел там работать… А другая — украинская компания, с которой сразу стало тяжеловато, потому что было понятно, откуда летят ракеты.
Мне психологически было тяжело первое время работать, именно писать. Казалось, что все, что я делаю, не имеет смысла. Не хотелось делать то же самое, что и все остальные. Не хотелось заниматься критикой этих событий. Я чувствовал, что не могу привнести ничего нового.
Мне повезло, что жена хорошо зарабатывает, и я пока могу позволить себе не работать, побыть в роли домохозяина. Я прошу деньги у жены, потому что считаю, что не имею права свободно ими распоряжаться. Я хоть и внес как муж некоторую лепту в существование семьи, но это не мои деньги. Если хочу потратить на себя — например, на концерт или поездку на фестиваль, — мы это обсуждаем.
Конечно, ситуация не самая радостная, и это моя вина. Я застрял в том состоянии, в котором оказался с начала войны. Пытался что-то делать, но это не давало результата, и в какой-то момент я стал терять веру в себя. Но жена в меня верит, я чувствую ее поддержку. Она полагает, что я мог бы написать хорошую книгу. А я в это не очень верю, потому что как раз книга — это то, с чего я начинал, но постепенно пришел к выводу, что не знаю, что хочу сказать.
«Это смесь бессилия и перфекционизма»
Я ищу в себе силы взяться за что-то — это тема моей работы с психологом. Я уже многое делал, но не вижу в этом финансовой перспективы. Логично, что домашние обязанности легли на мои плечи, но я не справляюсь эффективно работать в коротких паузах между походами в магазин, приготовлением пищи и решением бытовых вопросов. Каждый день я сажусь покрутить текст, чему-то поучиться, посмотреть видео, что-то почитать, но получается не очень. А после ужина мы с женой проводим время вместе: играем в видеоигры, смотрим фильмы или выбираемся куда-нибудь. Мы очень редко проводим время порознь.
В момент кризиса, если вдруг что-то случится, я готов включиться в охоту на мамонта. Но пока я не иду работать в «Бедронку» или в «Жабку», чтобы просто существовать. Пока мы можем позволить себе не просто существование, я все же пытаюсь сделать что-то для самореализации, что в итоге и финансово будет более выгодно.
Мне действительно нравится писать сатиру, юмор. Сам момент создания текста даже дороже реакции на него. А вот формат стендапа мне никогда не нравился. Я выступал в старом советском формате. Я люблю читать с бумажки. В основном это монологи, но могут быть и рассказы, и даже мини-пьесы на одного-двух человек. Сейчас так никто не делает.
Из-за того, что я не развиваюсь, я закрылся от коммуникации. А что я скажу? Какое блюдо научился готовить? Я не говорю, что домашние дела — это не работа, но это далеко от самореализации.
Иногда меня спрашивают, что слышно с работой. И я чувствую разочарование в себе, потому что понимаю: за то время, пока мы не виделись, ничего не изменилось. Мне тяжело не реализовываться. Делать настолько мало. Я же работал с живой аудиторией, я знаю, какую реакцию вызывали мои произведения. На мои пьесы приходило по 600−800 человек. И, наверное, я все же верю, что у меня еще что-то может получиться.
Читайте также на Devby:
«Будет не 10 лет до паспорта, а 13-14». Но это пока не точно. Чего ожидать мигрантам в Португалии
«Посидеть с внуком по видео». Как поддерживают родителей, которые остались